Новое или новшество

Сохранение христианской веры в её прежнем виде - актуальная тема для разговора. Одни уверены в том, что обновление христианской веры невозможно и недопустимо. Другие пытаются заменить Новый Завет новейшим. Отягощает ли христианскую веру закон старения?

Иисус Христос основал Новый Завет. Тем самым Он сделал ненужным прежний, который лишь, наподобие тени (Кол. 2,17), отображал грядущий, лучший. В Новом Завете Бог сотворил новое словом Своим. Его силою умерший в грехах делается живою, новою тварью. "Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь всё новое" (2 Кор. 5,17). Новый Завет не потому только новый, что он пришёл на место прежнего. Он новый, потому что не стареет и не изнашивается от употребления. Новее нового быть невозможно. Истинно новый - и новейшего новее.

Новый Завет есть залог того, что мы чрез веру в Иисуса Христа обретём сокровища нестареющие. "Благословен Бог... возродивший нас воскресением Иисуса Христа из мертвых к упованию живому, к наследству нетленному, чистому, неувядаемому, хранящемуся на небесах для вас..." (1 Пет. 1,3-4). К этому Иисус призывает нас привязать сердца наши. "Но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляет и где воры не подкопывают и не крадут" (Мат. 6,20).

Земным делам, таким как возложенная на человека культурная миссия, свойственны перемены и прогресс. Культура и жизнь наша подвержена старению. Как в хлебе насущном, нуждаемся мы также в освежении и перемене, чтобы нам не зачахнуть. Но христианское учение изменению не подлежит. Вера дана святым "раз навсегда" (Иуд. З)'. Слово апостолов столь обязывающе, что и у ангела небесного нет власти изменить его. Вот как бескомпромиссна здесь Библия: "Но если бы даже... Ангел с неба стал благовествоваль вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема" (Гал. 1,8). Мы ценим то старое, что сохраняет свою ценность. Неужто же мы не должны много больше ценить древнее Евангелие? Оно остаётся новым. Им пользуется и Сам Бог. И в судный день тоже (Рим. 2,16). Тогда Евангелие принесёт нам позор, если мы считали его устарелым.

Иисус желает, чтобы мы были такими слушателями, которые "хранят" слово Божие (Лук. 8,15). Если, вдохновлённые духом времени или меняющимся обществом, мы "осовременим" христианское учение, то на самом деле будем реакционерами. Ибо тогда мы станем предлагать людям стареющее, ничего не стоящее. Искуситель, конечно, обещает вместо старого новое, но ведь он раньше никогда не исполнял своих обещаний. В действительности он хочет дать вместо постоянного - мимолётное, вместо вневременного - стареющее, вместо обновления - реакцию, вместо жизни - смерть, вместо спасения и сохранения - вечную погибель и ад.

Конечно, нынешнее положение требует перемен: возвращения к Библии, возрождения или оживления лютеранской реформации, проповеди распятого Спасителя, подетски простодушного упования на слово Божие. Беспокойная совесть нуждается в покое, даваемом верою в обетования слова и таинств. Посему необходимо держаться "верного слова, согласного с учением" (Тит. 1,9).' "Вникай в себя и в учение, занимайся сим постоянно; ибо, так поступая, и себя спасёшь и слушающих тебя" (1 Тим. 4,16).

Вера христианская не подвластна закону старения, она всегда новая. И посему - не новшество, а новое.